- Фарс? - узнал Алёка.
- Вроде бы... – согласился Токмов, - Только у кого бы спросить?..
- Ии-гхо! Пфр-р! - послышалось совсем рядышком.
- Урра! - возликовал Алёка по спине Токмова ладошками, а шепотом, чтобы не спугнуть, - Урра, нашлись...
Токмов тоже с потаенной радостью - пятками, - пустил Ветренницу вскачь и - "Наконец-то!", облегченно вздохнул он, но, увидев лошадей, выдохнул иначе:
- Дикие! Одичали!? - и сразу же попытался избежать прямого общения с ними. Лошади удивляли неухоженностью и вели себя странно: никто не пас, а они кушали траву... Тем более! совсем не были похожи на лошадей с инвентарными номерами турбазы... Но Ветренница, к удивлению, не шарахнулась от них - она видимо, соскучилась по привычному лошадиному общению... и дружелюбно подергивая кончиками ушей, плюнув на седоков (Токмов пытался управлять ею), начала, как и все: одичавшие, - пастись! И, вообще! решила похрумкать травки. К ней тут же, легким аллюром - прибился саврасый жеребец. Порода его проглядывалась с трудом, но замечалась: просматривалась... Смесь акалхетинской с русскими рысаками.
Жеребец приветливо заржал, потерся мордой о морду Ветренницы и мирно продолжил пастись рядом с нею.
- Мня-с!.. Кха! - решил высказаться Токмов, но не успел.
- Эй, ей!!! Чавелло! - окружил их целый цыганский табор. Можно сказать и образно: пять. И все, как и полагается: с детьми и со всеми принадлежностями, атрибутами...
- Мы что в Бесарабии?! - Токмов совсем растерялся от такого заблуждения, да еще за три дня! Кому-другому, и не такое могло взбрести в голову...
- Ты, что паря!? С ума сошел? - обиделась старшая по возрасту, цыганка и от такой обиды тут же потребовала вознаграждение:
- Эй, молодые кучерявые! позолотите ручку, я вам погадаю!
- Ну, да а... - засомневался Токмов, проверяя рукой наличие кудрей на своей полинявшей голове, - дальняя дорога - это мы уже, токмо...
- Ей-ей! - перебила его Цыганка, - по глазам вижу, что дальше пойдешь! Глаза твои там, где ты оставил тебя. И счастье себя ждет. Белая кобылица твое счастье!..
И Цыганка рассказала такое!..
"Точно, видимо цвет?..", размышлял Токмов, внимательно слушая ее, - "не зря Ветренница уже стала пегой...".
А Цыганка предложила другой метод:
- А теперь драгоценный, дай руку!
- Токмо, не давай! - предостерег Алёка.
- Ей-ей! ребятенок! Рука твоя - это жест. Жест - это видимое слово. Слово - твоя душа. Душа в твоей руке, паря!.. Ты только скажи свою фамилию, я тебе всё расскажу!
- Тогда дай, - поверил Алёка, назвав фамилию.
И Токмов не слезая с Ветренницы, дал: чтобы узнать остальные подробности.
- Эй! длинная кисть - дурной признак! Недисциплинирован! Вспыльчив, - удивилась Цыганка, разглядывая его ладонь, - Не слушаешься старших по чину... Ты, наверное, большой начальник? Ты не заслуживаешь доверия, которое тебе оказывают подчиненные! Все время кричишь вперед! и в любви и делах. Ты сын Сатурна и Аполлона...
- А река? - напомнил Алёка Токмову, - Спроси, спроси…
- Что? - подняла голову Цыганка.
- На какой реке мы ребёнки сына?! - повторил Алёка уже Цыганке.
- Не знаю, - продолжила дальнейшее изучение линий ума, сердца и жизни Токмова, Цыганка, - наверное, Зеленчук...
- Ну да, Зеленчук! Это, Фарс! - наконец-то определился Вотясов и тут же удивился, - А как же вы сюда попали?
- По коммерческим делам из хутора Гунькино... А сейчас в Сухуми за гаданиями, - охотно пояснила Цыганка и продолжила предсказывать...
Продолжение http://www.proza.ru/2016/03/12/1354